Русское Информационное Поле

Серебряный век. Михаил Кузмин
Источник: | Фото взято из оригинала статьи или из открытых источников
25.07.20 | 13761

---

---

Я тихо от тебя иду,
А ты остался на балконе.
«Коль славен наш Господь в Сионе»
Трубят в Таврическом саду.
 
Я вижу бледную звезду
На теплом, светлом небосклоне,
И лучших слов я не найду,
Когда я от тебя иду,
Как «славен наш Господь в Сионе».
  Где слог найду, чтоб описать прогулку,
Шабли во льду, поджаренную булку
И вишен спелых сладостный агат?
Далек закат, и в море слышен гулко
Плеск тел, чей жар прохладе влаги рад.
 
Твой нежный взор, лукавый и манящий,-
Как милый вздор комедии звенящей
Иль Мариво капризное перо.
Твой нос Пьерро и губ разрез пьянящий
Мне кружит ум, как "Свадьба Фигаро".
 
Дух мелочей, прелестных и воздушных,
Любви ночей, то нежащих, то душных,
Веселой легкости бездумного житья!
Ах, верен я, далек чудес послушных,
Твоим цветам, веселая земля!
 
1906
   
Трубочист:
Я по крышам крысой лажу,
Трубы чищу, чищу сажу.
Подо мною грязь и смерть,
Надо мной сереет твердь.
 
Чай горячий, свежий бублик
Мне дороже всех республик,
Все ведь вылетит в трубу,
От всего золу сгребу.
 
На ухо скажу вороне:
«Что бывало при Нероне,
Будет через сотню лет, —
Черной сажи липкий след!»
 
Я пройдусь по пепелищу,
Трубы заново прочищу, —
И мечтает снова печь
Небо пламенем зажечь.
  У всех одинаково бьётся,
Но разно у всех живёт,
Сердце, сердце, придётся
Вести тебе с небом счёт.
Что значит: «сердечные муки»?
Что значит: «любви восторг»?
Звуки, звуки, звуки
Из воздуха воздух исторг.
Какой же гений налепит
На слово точный ярлык?
Только слух наш в слове «трепет»
Какой-то трепет ловить привык.
Любовь сама вырастает,
Как дитя, как милый цветок,
И часто забывает
Про маленький, мутный исток.
Не следил ее перемены —
И вдруг... о, боже мой,
Совсем другие стены,
Когда я пришел домой!
Где бег коня без уздечки?
Капризных бровей залом?
Как от милой, детской печки,
Веет родным теплом.
Широки и спокойны струи,
Как судоходный Дунай!
Про те, про те поцелуи
Лучше не вспоминай.
Я солнце предпочитаю
Зайчику мертвых зеркал,
Как Саул, я нашел и знаю
Царство, что не искал!
Спокойно ли? Ну да, спокойно.
Тепло ли? Ну да, тепло.
Мудрое сердце достойно,
Верное сердце светло.
Зачем же я весь холодею,
Когда Вас увижу вдруг,
И то, что выразить смею,—
Лишь рожденный воздухом звук.
  Унылый дух, отыди!
Ты, праздность, улетай!
И в здешней Фиваиде
Найдем утешный край.
 
"Вы — дети не изгнанья!" —
Проклинал Параклит
И радостное зданье
Построить нам велит,
 
Пологие ступени
К прозрачным воротам.
Внизу что значат тени,
Узнаешь зорко "там".
 
И зори, и зарницы —
Предвосхищенья слав, —
Зачем же сумрак снится,
Сиянье отослав?
 
Легчи мне душу, Отче,
И окрыли персты:
Ведь я же — Божий зодчий,
Как приказал мне Ты.
 
1916
  Богородицыно Успенье
Нам нетленье открыло встарь.
Возликуйте во песнопеньи,
Заводите красно тропарь.
Во саду Богоматерь дремлет,
Словно спит Она и не спит,
В тонком сне Она пенью внемлет, —
Божий вестник пред Ней стоит.
Тот же ангел благовествует,
Но посуплен и смутен он,
Ветвью темною указует,
Что приходит последний сон.
Наклонилась раба Господня:
— Вот готова я умереть,
Но позволь мне, Господь, сегодня
Всех апостолов вновь узреть. -
Во свечах, во святых тимьянах
Богородицы чтут конец,
Лишь замедлил во Индинианах
Во далеких Фома близнец.
Он спешит из-за рек глубоких,
Из-за сизых высоких гор,
Но апостолов одиноких
Неутешный обрел собор.
Говорит Фома милым братьям:
«Неужели я хуже всех?
Богородицыным объятьям
За какой непричастен грех?
Жажду, братия, поклониться,
Лобызать тот святой порог,
Где Небесная спит Царица
На распутий всех дорог».
Клонит голову он тоскливо,
Греет камни пожаром уст...
Гроб открыли... Святое диво!
Гроб Марии обрящен пуст.
Где Пречистой лежало тело,
Рвался роз заревой поток.
Что ручьем парчевым блестело?
То Владычицы поясок.
О, цветы! о, ручьи! о, люди!
О, небес голубая сень!
О златом, о нетленном чуде
Говорится в Успеньев день.
Ты и Дева, и Мать Святая,
Ты и родина в пору гроз:
Встанет, скорбная, расцветая
Буйным проливнем новых роз!
 
1916
 
   
В крещенски-голубую прорубь
Мелькнул души молочный голубь.
 
Взволненный, долгий сердца вздох,
Его поймать успел ли Бог?
 
Испуганною трясогузкой
Прорыв перелетаю узкий.
 
Своей шарахнусь черноты...
Верчу глазами: где же ты?
 
Зовет бывалое влеченье,
Труда тяжеле облегченье.
 
В летучем, без теней, огне
Пустынно и привольно мне!
 
1917
 

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---