Немецкий историк Уте Фреверт: У России нет монополии на победу

Немецкий историк Уте Фреверт (Ute Frevert, на фото), директор Института человеческого развития Общества Макса Планка (Max-Planck-Institut für Bildungsforschung), обладательница ордена "За заслуги перед ФРГ":

- Для немецкой культуры памяти важно, что Красная армия была советской и не была русской. Это часто путают. Среди освободителей узников Аушвица были и русские, но были и украинцы, грузины, чеченцы.

Поэтому России не принадлежит монополия на победу. В ней, в победе, есть и доля Украины, с которой Россия воюет уже три года. В этой связи отсутствие Путина на памятных мероприятиях также является возможностью повысить осведомленность общественности об исторической роли Украины во Второй мировой войне.

Немецкий историк Йорг Морре: Сейчас сложно хвалить советских солдат

Директор Музея Берлин-Карлсхорст (после начала крупномасштабного вторжения вооруженных сил России в Украину Германо-российский музей (Deutsch-Russisches Museum Berlin Karlshorst), расположенный в берлинском районе Карлсхорст, изменил свое название) Йорг Морре (Jörg Morré):

- Я полагаю, было бы лучше, если бы Россия присутствовала на таком памятном мероприятии в таком важном месте. Проблема только в том, что гражданское общество России больше не просматривается. А неприглашение представителей государства, официальной стороны, совершенно понятно на фоне актуальных событий.

И сразу возникает дилемма, которая стоит перед нами после начала войны в Украине. Если мы вспомним о заслугах Красной армии, то речь идет об армии, которая состояла из разных народов. Сегодня это 15 государств, к которым нам нужно обращаться, а не только к Российской Федерации. Долгое время разговор велся только с Москвой, и Москва, конечно, пытается монополизировать прошлое.

Нехорошо, что России не будет на памятных мероприятиях, но я имею в виду не путинскую Россию, а Россию как общество, российскую точку зрения, российский голос. Можно было бы пригласить представителей гражданского общества, как, например, мы поступаем в нашем музее, где у нас представлена российская точка зрения. Но те люди, которые соглашаются на участие, подвергают себя опасности, потому что российское государство не любит, когда голос дают гражданским лицам там, где должно было бы быть оно.

Почему не пригласить другую страну? Украина внесла большой вклад в освобождение советской территории и других стран от немецкой оккупации. Конечно, имело бы смысл пригласить Украину, но и она не может представлять весь Советский Союз. Возможно, она этого и не захотела бы делать.

Существует мнение, что поведение российского государства привело к тому, что почитание памяти жертв во Второй мировой войне было уничтожено - из-за действий российского руководства. Никто не хочет сегодня приглашать посла РФ, потому что этот человек разделяет политику, проводимую его государством. И он больше не может говорить от лица российского народа, русских, даже если он думает по-другому.

Если говорить о будущем, то пригласить можно было бы людей из негосударственного сектора. Мы общаемся с теми, кто находится в изгнании, кто покинул Россию. И тогда возникает снова вопрос угрозы их безопасности. И угроза вполне реальная. ФСБ преследует таких людей, издеваясь над ними или их родственниками. Поэтому мы не можем себе позволить подвергать их такой опасности. В среднесрочной перспективе у меня все же есть надежда, что российское государства ослабит свое давление.

Современная российская армия, конечно, берет начало из Красной армии. И атмосфера сейчас такая, что сложно хвалить советских солдат. В нашем музее мы стараемся концентрироваться на том, чего они действительно достигли. Ведь это Красная армия освободила Германию от национал-социалистического террора, от диктатуры национал-социализма. И совершенно очевидно, что советская армия освободила Аушвиц. Отрицать участие русских - неправильно. Но мы говорим "советская", а не русская. И если нас неправильно понимают, то мы поправляем. В советской армии были и русские солдаты, но не только. Конечно, мы рискуем в данным момент быть неправильно понятыми. Но, возможно, мы просто должны это терпеть.