Мои шляпы

Михаил Петров

Источник: ruspol.net
Фото взято из оригинала статьи или из открытых источников

02.10.21
16076

Если ты собираешься купить три шляпы,
отрасти вначале еще пару голов.
Mel Gibson

Что может быть банальнее, чем шляпа как головной убор? Как средство прикрыть плешь от солнца, непогоды, нечистот или чужих глаз, как емкость для сбора пожертвований или же милостыни. В зависимости от головы носителя шляпа есть несомненный символ мужественности или неописуемой женственности. Шляпой можно гордиться, и тогда это чрезвычайно важный аксессуар в гардеробе. Образ Индианы Джонса в исполнении Харрисона Форда будет ущербным без знаменитой шляпы. Кстати, у меня есть такая модель китайского произвоства, причем весьма недешевая, потому что качество выше всяческих похвал: фетр, подклад, форма, гроссгрейн – лента поверх тульи, внутри кожаный бэнд, который впитывает влагу от головы, не давая ей стекать на лоб и глаза. Одним словом совершенное произведение шляпного искусства. К шляпе есть аксессуар – хлыст, хотя и не такой крутой, как Форда.

Отдельно следует сказать похвальное слово широкополым шляпам позднего средневековья. Французские короли могли себе позволить шляпу как роскошный аксессуар, но для персонажей вроде Атоса и Портоса шляпа была важным предметом личной гигиены. Шляпа как зонтик от солнечных лучей, но пуще того, как зонтик от нечистот средневекового города. Нам трудно представить, как благородный Арамис, раскланиваясь с дамой, делает шляпой замысловатые па и при этом с неё в разные стороны разлетаются вонючие нечистоты. Увы, но исторические шевалье источали скверные запахи от полей шляпы и до подмёток ботфорт – тот самый случай, когда сверху кака, а снизу бяка.

Чопорные лондонские денди платили специальный налог за право ношения цилиндра. А вот название складного цилиндра – шапокляк нам знакомо исключительно по мультику про Чебурашку. (Вредная старуха по имени Шапокляк есть повод серьёзно призадуматься над фантазиями автора.) Функция головного убора типа шапокляк – фокус: стукнул тульей о колено и это уже не цилиндр, а жалкое подобие безналогового канотье. Надо отдать должное британские шляпники быстро обошли амбиции парламента, и вскоре в моду вошли безналоговые котелки. Безумные шляпники придумали безналоговый котелок. В советской традиции цилиндр – это главный внешний признак буржуя: ешь, сука, ананасы и рябчиков жуй. День твой последний... Ну, и так далее.

Безумие шляпника в Стране чудес описал Люис Кэролл. Шляпник безумный потому что в процессе выделки фетра дышит парами ртути. Шляпник страдает депрессивной тревожностью и хроническим нарушением памяти. Его подводит координация движений, выпадают зубы, мучают боли в суставах, у него бывают странные видения – галюцинации вроде кошачьих улыбок или курящих гусениц. Беззубому шляпнику с его ртутным безумием многое позволено и многое прощается, а особенно прощается, когда его руки помнят ремесло.

Отдельно следует сказать о пробковом шлеме – панамке или каске. Им мы обязаны британским колониальным шляпникам в Индии, которые додумались изготавливать шляпы не из фетра, а из мягкой и лёгкой губчатой древесины кустарника shola, обшивая их светлой холщовой тканью. Шола. – это низкорослый горный лес в долинах между холмистых лугов в высокогорных регионах Южной Индии. Шлем из коры настоящего пробкового дерева был бы невыносим по весу, но название отлично приклеилось к шола. Ныне шлем является редкостью и в нашем слякотном климате отчасти выпендрёжем, а вот во время оно пробковый шлем носили офицеры британских колониальных войск и чиновники в Индии. Пробковой панамкой пользовались французские колонизаторы в Юго-Восточной Азии. Шлемом пользовались в армии Роммеля во время африканской компании. В начале прошлого века шлем был неотъемлемым атрибутом справы офицеров казачьей сотни, охранявшей Русскую дипломатическую миссию в Пекине. И у меня есть такой. На мой вкус аксессуар несколько жестковат для любителей фетра, но на палящем солнце его не заменит никакая бейсболка или даже классическая армейская панама советского образца. Есть в пробке нечто такое, что невозможно заменить другим материалом.

Кроме того, пробковый шлем как настоящая шляпа выпрямляет спину, придаёт движениям уверенность и грацию, повышает самооценку. И помните, что этот аксессуар требует обязательного дополнения в виде тонких кожаных перчаток, офицерского стэка, короткого гибкого хлыстика для лошади или изящной трости, разумеется, при условии, что трость – это тоже аксессуар, а не костыль.

Мне было лет семнадцать, когда я поступил в массовку фильма «Сломанная подкова». Меня обрядили вполне по образу второй половины XIX столетия, приклеили усы, подобрали сюртук и цилиндр, выдали трость. Уж и не помню кто из помрежей потратил на меня полчаса драгоценного рабочего времени, чтобы научить правильному обращению с тростью. В фильме мой цилиндр и трость мелькнут секундно на заднем плане, но сам урок не прошёл даром. У трости много функций, например, указать направление, начертить на земле план, постучать в дверь, послужить дополнительной опорой, окоротить невежу и даже отбиться от хулиганов, тростью можно фехтовать. Главное же, что при движении трость служит регулятором темпа ходьбы: по ритмичным прокидам трости, фактически маятника, можно засекать время и определять расстояние. Перчатки нужны, чтобы рукоять или головка трости не липла к вспотевшим рукам и не мешала движению маятника. Говорят, что Пушкин пользовался тяжёлой чугунной тростью, чтобы на поединке не дрогнула рука с дуэльным пистолетом, что сегодня в общем-то уже неактуально. Однако фейк: известно несколько тростей, принадлежавших поэту и все они, увы, из ореха.

Мой старинный приятель сочинил теорию, согласно которой Homo превратился в Sapiens, когда придумал в целях личной гигиены подтирать задницу растительными фрагментами. Теория вполне в духе социального дарвинизма. Однако с моей точки зрения, панамка из пальмовых листьев на голове внезапно просветлённого и поумневшего Homo была бы уместнее. Тем более, что учёные до сих пор не в состоянии объяснить по какой такой причине далёкий предок Homo – знаменитое некогда недостающее звено, лишившись обезьяньей растительности в целом, тем не менее сохранил волосяной покров на голове, лице, подмышками и в паху. Прозрение учёных состоит в том, чтобы на жаре не сопрело, а на холоде не отмёрзло. Естественная терморегуляция так сказать. Знаете, всё это как-то сомнительно.

Впрочем, я слегка увлёкся. Лет сорок тому назад брат пригласил меня на обед в России. Прежде чем сесть в Нарве на автобус до Ивангорода, мы заглянули на местный рынок. Повинуясь наитию, купил роскошную широкополую фетровую шляпу, с кожаным бэндом, но без подклада и, увы, беспородную. В тот день я шикарным жестом пристроил новую шляпу в гардеробе ресторана «Витязь». Особенная прелесть этой шляпы состоит в том, что сделана она была в Германской Демократической Республике. Страны уж нет, и безумных в ней шляпников тоже нет, а шляпа до сих пор цела. Иногда я выгуливаю ее и каждый раз с мыслью слегка растянуть основание тульи – немного жмёт с годами. Череп раздался что ли?

С этой шляпой связан забавный случай. В Таллинн приехал Михаил Горбачёв, кстати, единственный из четырёх генсеков, которого я видел живьём, а не в гробу. Вместе с Арнольдом Рюйтелем 19 февраля 1987 года Горбачёв посетил фабрику «Marat». Я пошёл взглянуть на него из любопытства – он был четвёртым и пока ещё живым. Большой чёрный членовоз стоял багажником к проходной фабрики. Мелкий колючий снежок противно задувало февральским ветерком прямо в лицо. Ждать, однако пришлось недолго. Вдруг выходят Рюйтель и Горбачёв и собираются сесть в членовоз, каждый со своей стороны: Горбачёв спиной ко мне, Рюйтель лицом. Внезапно в лицо дохнуло ледяными колючками и я инстинктивно потянулся поправить шляпу. Взялся за тулью и вдруг вижу, что Рюйтель приподнимает свою шляпу и здоровается со мной. Одновременно в мою сторону поворачивается Горбачёв, приподнимает свою меховую шляпу-пирожок и глазами ищет, кого это Рюйтель удостоил такой чести.

Ситуация объяснилась мгновенно. Товарищи сели в членовоз и покатили, а стоявшая вокруг меня массовка в лыжных шапочках прямо на ходу ловко утрамбовалась в распахнутую боковую дверь рафика. Про магическую шляпу из Хогвардса никто тогда и понятия не имел. Однако магия всё же имела место: с Пушкина в аналогичной ситуации няня сняла картуз, а моя шляпа сняла шапки сразу с двух государственных деятелей!

Другая шляпа тоже была беспородной, но мне она нравилась за округлый верх тульи и опущенные поля – что-то усреднённо европейское, бархатно чёрное и благородно заношенное. Я тогда часто бывал в разъездах и мягкие поля не мешали дремать в самолётах и автобусах. Кончилось тем, что я забыл её в такси по дороге в аэропорт, кажется в Москве, но прежде шляпа трижды отметилась в Брюсселе.

Это была поездка для провинциальных эстонских журналистов на какой-то там семинар по повышению квалификации. Меня запихнули в группу из соображений политкорректности, хотя есть у нас один писатель, который много лет пеняет мне протекцией государственных органов. Первый раз торкнуло, когда продавец хот-догов исполнил дикий танец на противоположной стороне улицы, пытаясь привлечь внимание моих спутников. Второй раз торкнуло, когда молодой коллега не смог в специализированном магазине найти плёнку для своей камеры. Двадцать минут он вел переговоры с продавцом и вернулся ни с чем. Пришлось вмешаться. Нужная плёнка нашлась моментально. Третий раз торкнуло в ресторане. Из дюжины членов эстонской делегации гардеробщик выбрал меня. Бесцеремонно растолкал прочих и с полупоклоном принял мой плащ и шляпу. Магия, однако!

В ресторане приключился забавный кунштюк. Я набрал с ледяной горки устриц и принялся поливать их соком из лимонных долек. Молодой эстонский коллега с традиционным жареным лососем на тарелке, поинтересовался чем это я так занят. Уразумев, что эту серую бесформенную гадость тоже можно есть, принёс себе несколько штук на пробу. Это было удивления достойное время, когда интеллект среднего эстонца априори считался на порядок выше русского, время, когда автохтоны стали вполне европейцами, оставаясь при этом эстонцами. Поэтому, когда русские выжимают лимон на устриц руками, цивилизованные эстонцы пользуются специальным девайсом: салфеткой, специально смоченной лимонным соком и упакованной в аккуратный пакетик. Я испытал культурный шок, когда мой юный vis-à-vis попытался отжать на устриц салфетку для рук.

В гардеробе я понял в чём было дело: дело было в шляпе. Гардеробщик не был заточен на вязанные лыжные шапочки – атрибут мигрантов, иное дело шляпа европейского образца. Марроканец с хот-догами безошибочно опознал эстонцев в лыжных шапочках: свои! Бельгиец в магазине не захотел обслуживать лыжную шапочку мигранта и включил дурку. К шляпе же он отнёсся со всем уважением. Воистину встречают по одёжке!

Потом шляпы были на какое-то время отставлены в сторону. В моде была кепка-жириновка. Моя была пошива фирмы «Legion» и до сих пор жива. Поистёрлась, треснул козырёк, штопана не раз, но жива. При этом я искренне скорблю по невесть где и при каких обстоятельствах утраченной кепке-хунвейбинке, привезённой из Китая. Она мне очень нравилась своей брутальностью и была мне к лицу. В Копенгагене в Христиании дочка уговорила меня купить классическую кепку шестиклинку. Когда я пожаловался на дороговизну, она мудро заметила: «Зато всегда будешь помнить, где мы ее купили». И я помню. Ношу и помню.

Есть у меня в запасе ещё несколько историй про головные уборы, а если бы и не было, то как настоящий писатель я бы вкючил фантазию на полную мощность. Ну, вы уже поняли, что не соревнуюсь я с творцами од, которые... В любви и в слове — правда мой закон, как некогда сказал великий Шекспир, пером Самуила Маршака. У меня есть три папахи и первая из них имеет свою интересную историю. Была двууголка с серебряной канителью, штатского образца, с великолепно сохранившимся шёлковым подкладом, и тоже со своей историей. Сейчас она в частном военном музее. Есть генеральская фуражка из СССР, оставшаяся в Германии после ликвидации Западной группы войск. Однажды её залили строительной пеной. Залили некритично, позолота не пострадала, но товарный вид был утерян. Я получил её в качестве бонуса. Пришлось изрядно повозиться, чтобы очистить и реставрировать бэнд. Старался не зря: фуражка оказалась с историей, а досталась даром.

А ещё есть соломенная китайская шляпа с надписью «Great Wall» на grosgrain. Классическая английская Grosgrain – это простая плетеная ткань в виде ленты, обычно матово-чёрная с отливом, реже цветная, используется для украшения тульи. Шляпа-невидимка была привезена мной в качестве сувенира непосредственно с Великой стены. Однажды жена из наилучших побуждений целую неделю пыталась уберечь меня от палящего турецкого солнца, уговаривая носить на публике этот китайский ужас. Я сдался в последний день и случилось чудо: назойливые торговцы на променаде перестали меня замечать. За руку не хватают, в глаза не заглядывают скидки не обещают, потому что к русскому мудаку, который носит на голове китайскую солому приставать резона нет. Это всё равно, как надеть сандалии с носками на дипломатический раут или явиться в дорогой ресторан с брюками, заправленными в носки. А ещё яркий галстук при пиджаке и варёных джинсах. По одёжке встречают...