Юрьев, мирные переговоры, январь 1920 года.

Михаил Петров

Источник: ruspol.net
Фото взято из оригинала статьи или из открытых источников

02.02.18
433

Фрагмент киносценария «Анабазис Вольдемара Хендриксона

Сцена 9. Юрьев, мирные переговоры, январь 1920 года.

Зала с большим овальным столом. Слева эстонская делегация, справа — большевики. В эстонской делегации преобладают выбритые затылки и чопорные визитки при белых рубашках, строгих жилетах и полосатых брюках. Выделяется армейской формой только начальник штаба главнокомандующего эстонской армией генерал Иван Генрихович Соотс. В российской делегации преобладают костюмы «тройка» темных тонов. В штатский костюм одет даже военный представитель Федор Костяев.

С эстонской стороны наиболее видные фигуры — словоохотливый, но сдержанный в проявлении эмоций глава делегации Иван Иванович Поска и молчаливый, надменный Майт Пююман. В российской делегации привлекает внимание интеллигентный Адольф Йоффе и его полная противоположность Исидор Гуковский. Невысокого роста, широкоплечий, рыжеволосый, бородатый, с гноящимися глазами и шаркающей походкой сифилитика с большим стажем Гуковский вызывающе циничен. Время от времени протирает грязным платком глаза.

Заседание открывает Иван Поска.

— Господа! Прошу у вас минуту внимания. Военный представитель генерал Ян Соотс, согласно достигнутым вчера договоренностям подготовил проект соглашений по военным вопросам. Мы готовы предоставить российской стороне текст соглашения.

Гуковский, превозмогая боль в ногах, вскакивает с места. Опершись ладонью левой руки о стол, правой искусно жестикулирует, привлекая внимание к своим словам.

— Господин Поска, кажется, мы вчера ещё все обсудили. Какие такие проекты вы нам предлагаете сегодня? Это совершенно недопустимо! Это против правил, черт бы вас всех побрал!

— Успокойтесь, господин Гуковский. Все наши договорённости в силе, но требуется закрепить их официально.

Адольф Йоффе хмурится, но молчит, уступая право вести переговоры Гуковскому.

— Господин Поска, вы же понимаете, что это совершенно невозможно! Это черт знает что! Мы обо всем договорились еще вчера, а сегодня такой кунштюк! Какого черта!

— Но так требует протокол, господин Гуковский. Вы же хотите заставить нас исполнять то, что не закреплено в договоре. Что если мы вдруг откажемся?

— Я вас умоляю, Иван Иванович! Откажитесь, так и денег не получите! И англичане вам фигу с маслом, а не поставки дешевого продовольствия! Здесь же не бордель парижский, не мирная конференция! Здесь первое в мире государство пролетариата и крестьян, здесь не обманут! Двенадцать миллионов золотом, которые мы вам предлагаем, нужно ещё заработать. Заработать — это вам не бумажки подписывать, тут ручками надо потрудиться! Ручками, Иван Иванович!

Йоффе отворачивается, пряча гримасу недовольства. Генерал Соотс в недоумении. На лице надменного Пююмана отчетливо читается презрение. Поска упрямо продолжает настаивать на своем.

— Уважаемый господин Гуковский, не стоит пугать меня мирной конференцией в Париже. Мы уже там были. Именно потому, что мы там уже были, эстонская сторона твердо намерена выполнять взятые на себя обязательства, в том числе по всем военным вопросам, включая разоружение русской Северо-западной армии. Идя на сепаратные переговоры с вами, мы отдавали себе отчет в том, что фактически предаем своего союзника. Но, господа, ситуация складывается таким образом, что либо эстонская независимость сегодня, либо американский протекторат завтра. Вы же знаете, как решительно настроены Североамериканские штаты. К сожалению, мы слишком молодые для них европейцы.

Гуковский решительно возражает:

— Повторяю, Иван Иванович, здесь вам не Париж и не церковь, где вас непременно обманут! Цена вашей независимости — это беспрекословное исполнение всех, подчеркиваю, всех наших требований и договоренностей по Северо-западной армии. Мы платим золотом и хотим иметь не бумажки, которым грош цена в базарный день, а железные гарантии против повторения походов Юденича на Петроград. А иначе мы вас силой вернем в состав единой и неделимой России! Нынче мы сильны и можем себе это позволить. Напомнить вам, какой ответ вы получили летом прошлого года от адмирала Колчака? И где теперь этот Колчак? А мы вот они, мы здесь! Мы диктуем условия, вы подчиняетесь!

— Господин Гуковский, еще раз прошу вас успокоиться. Все наши вчерашние договоренности по разоружению русской Северо-западной армии остаются в силе. Попробуйте понять и нас: мы просим лишь перенесения устных договоренностей на бумагу. В будущем это избавит нас, да и вас тоже от неприятностей. Прошу вас, взгляните, наконец, на проект соглашения.

Гуковский, вытирая платком глаза, наклоняется к Йоффе и шепчет ему на ухо:

— Решительно не понимаю, какая муха их укусила. Договорились же обо всем вчера.

— Исидор Эммануилович, эстонцы просто испугались. Одно дело независимость, другое дело истребление союзников. Боятся, что с них когда-нибудь за это спросят. Прошу вас, продолжайте переговоры. И не надо на них наседать, действуйте настойчиво, но вежливо и в пределах протокола.

Гуковский прячет платок в нагрудный карман пиджака и обращается к Яну Поска:

— Вот что, Иван Иванович, я требую удалить из помещения всех лишних.

— Господин Гуковский, в этом нет необходимости. Мы сейчас подпишем соглашение, и его больше никто и никогда не увидит. Мы просто забудем о его существовании. Однако мы педантично выполним все взятые на себя обязательства. Верьте моему слову.

Йоффе, едва взглянув на предложенный документ, тянет Гуковского за рукав и шепчет ему на ухо:

— Угомонись, Исидор. Эстонцы хотят иметь номерное приложение к договору, а ты предложи им эти соглашения засекретить и в официальном протоколе не указывать, как будто их и вовсе нет. Они хотят снять с себя ответственность, хотят, чтобы кровь русской армии осталась на нашей совести, а не только у них на руках. Так что подписываем, Исидор, а там поглядим, кто кого надул.

Протерев глаза носовым платком, Гуковский внезапно объявляет:

— Мы согласны подписать ваши бумаги при условии, что они не будут внесены в официальный протокол переговоров и получат статус строго конфиденциальных, секретных то есть.

За маленьким столиком у камина документы подписывают сначала Поска и генерал Соотс, затем Йоффе и Гуковский. Воспользовавшись легким замешательством в зале, Гуковский незаметно комкает подписанное соглашение и бросает его в пылающий камин. Перехватив недоуменный взгляд Соотса, Гуковский указывает глазами на огонь:

— С нашей стороны формальности соблюдены. Очередь за вами, господин генерал.

Соотс опускает папку под стол и рвёт вынутое из неё секретное соглашение. Гуковский, потряхивая в горсти «камушки», довольно улыбается. Наигравшись камешками, прячет их в карман и обращается к генералу Соотсу:

— Я что-то подзабыл, господин генерал: у вас юбилей в феврале или в марте?

— В марте, господин Гуковский. Я надеюсь встретить его дома с семьёй и в кругу друзей.

— Кажется, у меня есть для вас подарок. Напомните мне потом, если я вдруг забуду.